Японскую делегацию в конце визита в СССР спросили:

«Что вам понравилось в нашей стране больше всего?»

— «Конечно же, дети!»

— «А почему дети? У нас столько всего сделано и делается.»

— «Все, что вы делаете руками — просто ужасно...»

Анекдот времен развернутого социализма

Взяв этот не лишенный определенного философского смысла анекдот в качестве эпиграфа, я тем самым определил и личное отношение к отечественным промышленным изделиям, во всяком случае к тем из них, которые относятся к так называемым товарам народного потребления. Особенно, на мой взгляд, не повезло автомашинам и охотничьим ружьям, чье производство фактически находится под теплым крылышком государства. Мощное лобби автомобилистов и оружейников, протащив соответствующую законодательную базу в парламенте, полностью защитило свою продукцию от такого эффективного стимула к совершенствованию, как конкуренция, заоблачными таможенными пошлинами на импорт. На руку им сыграла и неуемная алчность отечественных торговцев, быстро привыкших драть с покупателя, как говаривали раньше, три шкуры. Именно поэтому россиянин с ограниченными средствами лишен возможности оценивать автомашину или ружье по общепринятому в мире критерию «цена — качество», а вынужден довольствоваться покупкой, доступной по цене, при этом полное отсутствие качества ему придается бесплатно.

Счастливый обладатель отечественного автомобиля начнет обнаруживать в нем дефекты сразу же за воротами магазина и не прекратит это делать всю жизнь — в данном случае неважно, свою или железного коня. Но Бог с ними, автомобилями, речь не о них. С оружием несколько сложнее. Большинство владельцев охотничьего оружия даже не задаются вопросом, какое оно. Стреляет — и все, какие вопросы? Многие из тех, кто даже убедился в дефектности своей «тулки» или «ижевки», относятся к этому, как к данности. Приспосабливаются, колдуют с патронами, в итоге свыкаются. А последние два десятилетия пополнили ряды охотников гражданами, заимевшими стволы для самообороны. Такие в принципе не могут ничего сказать о своих ружьях, поскольку через полгода забывают даже модель приобретения, какой уж тут разговор о технических характеристиках.

Кто же в таком случае ведет полемику об отечественном оружии? Люди, прежде всего, заинтересованные, понимающие и в ружьях, и в охоте. Люди, через руки которых прошло много образцов оружия, всесторонне испытанного ими в угодьях. Их, на мой взгляд, вполне можно охарактеризовать одним весьма емким русским словом — знатоки. Это гг. А.Азаров из Питера, С. Иорданов из Молдовы, А. Ярковой из Омска и ряд других неназваных, но столь же уважаемых авторов. Я всегда с большим интересом читаю их публикации, и мне кажутся близкими и понятными как сами подходы к оружию, так и логика рассуждений этих знатоков. В основном они общие. Единственно, что меня удивляет, это разные выводы, к которым они приходят в оценке отечественного охотничьего оружия: часть авторов хулит его, а другая — хвалит. Логично предположить, что и читатели поделены на «хулителей» и «хвалителей».

Я не отношу себя к знатокам оружия, и само мое участие в полемике в этом качестве было бы неэтично, но я инженер-конструктор с достаточно большим опытом, в силу чего позволю себе высказаться именно в этой и только в этой ипостаси. Исходя из сказанного, ружье я буду рассматривать в качестве бытовой вещи с весьма простым и давно известным механизмом, может, чуть посложнее дедовского будильника, но значительно проще бабушкиной зингеровской швейной машинки, опуская при этом его эстетическую составляющую. И оценивается ружье по строго определенным критериям. Так вот, если мнения знатоков о ружье поделились пополам, то, на мой взгляд, следует безоговорочно принять сторону «хулителей». Может ли товар считаться хорошим, если 50% его образцов некачественные? Ответ, я думаю, ясен. К тому же даже «хвалители» давали оценку ружьям после трудоемкой и высококвалифицированной доводки (отнюдь не только антропометрической). Следовательно, разговор шел вовсе не о ружьях, выпущенных промышленностью, а о собственных изделиях на основе заводских полуфабрикатов. Но нельзя же требовать от рядового владельца перепаивать прицельную планку, растачивать патронники, а у МЦ21-12 полностью подгонять механику.

Я уже в начале статьи определил свое общее отношение ко многим отечественным товарам, сейчас же конкретизирую его относительно ружей. Не будучи по характеру сторонником крайних взглядов, я, тем не менее, и ружьями бы их не называл. Как-то в одной из статей постоянный автор «РОГ» и «ПиО» С. Колмаков высказал интересную мысль, призывая не ограничиваться штампами в технической речи, они-де пережитки совковых времен, а шире использовать синонимы. Я поначалу было посмеялся, подумав, что такое может прийти в голову скорее филологу, нежели технологу. Однако сейчас, учитывая расхождения во мнениях знатоков, готов пересмотреть свои позиции и предложить для изделий наших оружейников целый синонимический ряд. К примеру, тульские стрелялки, бухалки, пиф-пафалки, ижевские пулялки, трахалки, шандарахалки.

Но имеет смысл поговорить о совершенно объективных причинах, неминуемым следствием которых является низкое качество отечественных ружей (да и многого другого). Основной из них я бы назвал доставшееся в наследство от советских времен:

Поддерживаемая возвеличиванием пролетариата как передового класса и лагерной дисциплиной на производстве во времена вождя всех народов остаточная культура труда агонизировала вплоть до его смерти. Я еще застал рабочих «царской чеканки». Но уже в хрущевскую оттепель, после отмены жесточайших законов (к примеру, привлечение к суду за 21 минуту опоздания на работу) с одновременным наращиванием восхваления гегемону, началась люмпенизация рабочего класса, я бы сказал, его «быдлизация». К середине семидесятых понятие «рабочий класс» оставалось только в передовицах газет, а на производстве в подавляющем большинстве остались «работяги», как они себя сами и называли.

Единственный раз за 33 года работы, десять из которых прошли в непрерывных командировках по машиностроительным и химическим заводам страны, мне довелось увидеть коллектив именно рабочих, а не работяг. Это было на Симферопольском заводе «Продмаш» им. Куйбышева в начале 60-х прошлого столетия. Тамошний директор сразу после войны собрал их по всему югу России и организовал «бригаду освоения новой техники». Я, как сейчас, вижу этих изумительных стариков. Чистенькие, аккуратные, кто в фартучке и нарукавниках, кто — в халате (спецовок не носили — сохраняли индивидуальность), никакого мата, ко мне, мальчишке, обращались на вы. А уж специалисты — экстра-класса. Таких не поторопишь, де, план горит. Чистоту обработки ответственных поверхностей определяли сточенным на бруске пальцем — никаких метрологов не требовалось. Помню, за стариком термистом посылали директорскую машину, тот на глаз определял нужную температуру калки в печи, оборудованной хитроумными датчиками. Не могли по ним получить нужные характеристики деталей, а старик решил все вопросы. Сверлильным станкам не верил ни один из слесарей (бьют!) — только ручной дрелькой под угольник работали. Полгода школы у таких дорогого стоили.

Конечно же, везде встречались превосходные рабочие, но они не делали погоды. Система толкала их в работяги, но препятствовала ходу работяг в рабочие. За два-три года ученик слесаря мог получить высший (шестой) разряд. Если ему не давали его на месте, он добивался своего переходами из цеха в цех с повышением, в крайнем случае, на другое предприятие. Стимула к профессиональному росту у работяги не было. А уж гонору у возлюбленного властью класса хватало. Он мог выпить в обед, послать начальника, потребовать отгул за обязательные в те годы субботники, прогулять рабочие дни. Максимум, что могли сделать его начальники, это по-отцовски пожурить. Помнится, в бытность мою секретарем комсомольской организации отдела пришли мы с парторгом на опытное производство вербовать в партию рабочих. Тогда коммунистической партии для отчетности требовались именно рабочие или женщины. Подошли к моему приятелю, слесарю, с кем часто ездили в командировки. После агитки парторга тот раздумчиво спросил: «А взносов-то сколько платить?» Парторг ответил: «С твоей зарплаты — трешник. — Да, е... т...м..! Я лучше три раза по стакану ввинчу!» Меня бы, ведущего конструктора, за подобное в два счета из комсомола, да заодно и с закрытого предприятия с волчьим билетом. А тут и не такое сходило. Через несколько лет этого слесаря (естественно, с одобрения того же парторга) наградили орденом Ленина — он единственный отвечал набору анкетных данных, в числе которых значилось и «беспартийный». Наряду с этим я много раз наблюдал крушение судеб великолепных рабочих, поставленных вровень с работягами: кто-то спился от обиды, кто-то страдал оттого, что был с самыми лучшими намерениями «выдвинут» на административную должность, кто-то уволился, не смирившись с уравниловкой.

Так о какой культуре производства можно говорить, если нет основного носителя этой культуры? Многие наши авторы отмечают, что, дескать, старые ружья значительно лучше новых, видна тенденция к дальнейшему снижению качества. Вне всякого сомнения, это так, и, как дважды два, ясно почему.

Время шло, и процент работяг увеличивался, уже они становились учителями и наставниками новой смены работяг. Соответственно своему умению они совместными усилиями и делают бахалки-бабахалки вместо ружей, ибо ничего другого делать не способны. Скажу больше, пожилые охотники помнят, как после войны к нам стали поступать репарационные немецкие ружья, в основном «Зимсон». Они были в большой чести, но впоследствии знатоки интересовались в «комках» ружьями выпуска до 1949 года. Дело в том, что с октября того года Германия стала ГДР со всеми «прелестями» социалистического государства. К тому же немцы начали получать от нас ствольную сталь. Желание скорее избавиться от репараций заставило тщательных и аккуратных немцев гнать халтуру — ведь переход от хорошего к плохому всегда более скор и прост, чем в противоположном направлении. Правда, к чести их будет сказано, плохое в понятии германцев не опускалось до хорошего в нашем понимании.

Культуру производства, как и любую культуру, увы, нельзя поднять ни приказом по заводу, ни распоряжением по отрасли, ни указом Президента. Она или есть, или ее нет. Но важнее, что ее в скором времени ждать не приходится. Однако не она одна, при всей ее важности, мешает изделиям охотничьих оружейников носить гордое имя Ружье. Второй по важности причиной, тесно связанной с первой, является:

Контроль качества продукции, помимо своих прямых функций, обязан еще и воспитывать производителя, т.е. служить повышению культуры производства. В наших же условиях пресловутые ОТК (отделы технического контроля) не только лишены возможности оправдывать свое название, но своей работой прямо стимулируют халтуру рабочих. Это исходит из их подчиненности руководству завода. ОТК пропустит любой брак, чтобы не лишиться премии вместе с коллективом из-за невыполнения плана. А этот фетиш — план — всегда был завышенным и никогда обоснованным. Начальник отдела к тому же просто не имеет права ослушаться своего непосредственного начальника — директора. Замкнутый круг.

Я всю жизнь отработал в системе, где продукцию принимали представители Заказчика, или военпреды. Лучшего контролирующего органа, чем Представительство Заказчика, в условиях нашей страны я не знаю. Они не подчинялись и не управлялись администрацией предприятий. Это первое и главное. К тому же лейтенантик, попав на солидный завод или в институт, знал, что, хорошо исполняя свои обязанности, не загремит в дальний гарнизон, в срок получит очередное звание, раньше других обзаведется квартирой, а в дальней перспективе закончит свой воинский путь полковником, начальником Представительства и, даже выйдя в отставку, получит солидную должность на данном предприятии. Я имел возможность наблюдать, как со временем менялся качественный состав военпредов — от дубоватых упертых полковников, прошедших войну, до вполне светских, высокопрофессиональных интеллектуалов с академическим образованием. Их объединяло одно — превосходное знание технологии и документации, малейшего отступления от которых не допускали ни те, ни другие. Помню, сдавали в Дзержинске линию по производству индивидуальных противохимических пакетов. Бутылочка (как из-под одеколона «Шипр») с дегазатором, обернутая в пару салфеток и запаянная в полиэтиленовый пакет. Туда же вкладывалась инструкция, читаемая через пленку. В регламенте было написано, что изгибы и помятости на инструкции не допускаются. Принимая партию, военпред обнаруживает загнутый уголок чистого поля инструкции, нисколько не мешающий прочтению. Партия бракуется. Долго мы с ним бодались по этому поводу. Он прекрасно понимал, что имелось в виду в регламенте, но видел написанное в документе и предлагал: «Дополняйте регламент словами "...изгибами и помятостями, мешающими прочтению", а пока написано так, я партию бракую. Я не хочу, чтобы это сделал мой коллега с базы, куда придет партия». В итоге договорились о так называемой разбраковке — его силами пересмотрели 10 000 пакетов за ночь, иначе горел план завода. Это по большой дружбе.

Поверьте мне, с военной приемкой ни одно МЦ21-12 (говорю о том, что близко) не вышло бы с завода, ни одно! Предполагаю, что и другие последовали бы его примеру. В нашей отрасли у военпредов было принято: находят один бракующий показатель в 5% изделий, представленных на контроль, и партия бракуется. А мы гадаем, хорошее ружье или плохое, когда половина владельцев заявляют о браке.

Еще одним фактором, стабильно снижающим качество отечественных ружей, является бездумное стремление руководства к удешевлению выпускаемой продукции. А одним из средств достижения этой сверхзадачи является:

Ниже я попытаюсь объяснить, почему взял в кавычки очень даже достойное понятие. Академический пример рационализации, знакомый, скорее всего, любому инженеру. На первом конвейере Генри Форда рабочий небольшого роста попросил подставку под ноги, чтобы не тянуться руками к ленте. Это послужило толчком к обустройству рабочих мест в соответствии с ростом рабочих, «коротышка» получил вознаграждение, а хозяин — существенный рост производительности труда. Но это — «их нравы». У нас же все обстояло по-иному. С нашей «рационализацией» я знаком во всех ее аспектах, поскольку имел не одну сотню «рацух», так что, думаю, знаю, о чем говорю.

Начну, что называется, с идеологии. На каком-то этапе партия решила, что рационализаторской деятельностью должны заниматься чуть ли не все рабочие поголовно. Количество поданных предложений стало отчетным показателем, рабочие обязаны были брать по ним личные соцобязательства. Из них складывались обязательства бригад, цехов, заводов, отраслей. Подчеркиваю, умных и светлых голов на Руси множество, хватало и хватает их на любом производстве. Однако это вовсе не значит, что основная масса людей способна к неординарному мышлению и творчеству. Скажу больше, даже среди рабочих-умниц многие не могли доходчиво изложить свою мысль — им проще было выполнить ее в металле. У нас же, как всегда, недостаточно «попросить подставочку», а требовалось оформить предложение на бланке да с чертежом. Ну и кто из работяг будет с этим возиться за формальный червонец, назначаемый заводским БРИЗом (бюро рационализации и изобретательства)? Значительно прибыльнее поставить подковку на каблучки лаборантке или выточить что-то для автолюбителя. У нас в «ящике» «рационализаторская деятельность рабочих» шла по отработанной схеме. Мы постоянно модернизировали наши автоматические линии. Каждый модернизированный узел оформлялся как рацпредложение определенного рабочего по указанию начальника опытного производства, выходца из нашего отдела. А чертежи и описания были нашим хлебом. Таким образом «рацухи», или «рац-бацы», как их называли работяги, сыпались на них, как их рога изобилия. «Стакан за мной!» — обычно говорил мой частый подопечный Федяка, слесарь шестого разряда, способный разве что спиливать заусенцы и зачищать сварные швы. Все не соберусь подъехать к нему с цистерной для расчета.

Нужно ли говорить, что никакие предложения, ведущие к удорожанию производства (особенно серийного), даже не рассматривались. А предложения, удешевляющие его, очень даже поощрялись. Однако работники БРИЗов, как правило, имеющие, в лучшем случае, косвенное отношение к изобретательству и рационализации (как и работники ОТК — к контролю качества), редко были способны оценить губительные последствия такого удешевления. Я несколько раз в жизни имел возможность видеть, как приобретенные «за валюту» иностранные автоматические линии переставали функционировать под напором отечественной рационализаторской мысли. Но незачем далеко ходить за примерами, давайте почерпнем их из знаменитого МЦ21-12. Уж там-то рационализаторы достаточно наколобродили (почему говорю — рационализаторы? Да если такое выдумал конструктор, он не имеет права таковым называться).

Первый пример. Простенькая деталька — защелка затвора. Ранее (во всяком случае до 1990 года, когда я приобрел МЦ) она изготавливалась из стали. Защелка представляет собой уменьшенную крышку школьного пенала — пластинка с выбранной «четвертью» по краям. Но она требовала при изготовлении фрезеровки и, скорее всего, шлифовки плоскостей. Сталь заменили пластмассой, удешевление налицо; отштамповал — и дело с концом. У меня она разлетелась на стендовых соревнованиях, ружье заклинило. Оно к тому времени не сделало и 500 выстрелов. Скорее всего, деталь «состарилась» за 15 лет и не выдержала знакопеременных (вибрационных) нагрузок. Найти запасную защелку было непросто, но еще сложнее оказалось ее подогнать — потребовался высококвалифицированный труд товарища с золотыми руками.

Второй пример. Узел обеспечения якобы прямолинейного поступательно-возвратного движения ствола и его торможения при откате. Когда говорят о поступательно-возвратном движении, слова «прямолинейное» обычно не добавляют — оно подразумевается, но только не для МЦ. Какими зигзагами ходит ствол в этом изделии, вряд ли известно даже изготовителям. На правой стороне моего ствола кромкой направляющей ствольной коробки прорезана риска длиной 45 мм и глубиной одну — две десятки. На левой пока только риски-штрихи. Чем же обеспечивается прямолинейность движения в этой пукалке? Направляющими на стволе, входящими в пазы коробки, и подствольным кольцом, скользящим по магазину, ввинченному в коробку. (Кстати, резьба не может обеспечивать соосности магазина и гнезда коробки, что представляется грубой конструктивной ошибкой). Все эти устройства, может, и смогли бы выполнить поставленную задачу, будь они изготовлены в жестких допусках (по высокому классу точности соединений), с должной чистотой обработки и при обеспечении параллельности осей ствола и магазина направляющим плоскостям ствола и коробки. Но поскольку это далеко не так по любому из названных условий, направляющие режут ствол, ружье не «переваривает» облегченных снарядов, не перезаряжается, ствол заклинивает и т.д и т.п. Рационализация сказалась здесь в снижении класса точности соединений и класса чистоты обрабатываемых поверхностей. Это не моя выдумка. Как-то я разговорился с мастером-оружейником одного из московских салонов. Он так объяснил снижение качества ружей: «Вся модернизация ружей на наших заводах осуществляется только за счет расширения допусков».

Теперь поговорим об узле торможения ствола. Торможение обеспечивается обжатием разрезной бронзовой втулкой поверхности магазина. Сжатие втулки осуществляется двумя коническими поверхностями шайб, на одну из которых давит подствольное кольцо ствола при откате, а на другую — сопротивление сжимающейся пружины. В первых ружьях шайбы под кольцом не было. Зачем же поставили лишнюю деталь рационализаторы? Все понятно. Расточка внутреннего диаметра и конуса подствольного кольца требовали высокой точности обработки для обеспечения параллельности их оси с осью ствола, а это сложная дорогая оснастка, высококвалифицированный токарь. «Рацуха» напрашивалась сама собой — шайба-проставка, она, дескать, компенсирует заведомую непараллельность осей. Но здесь была допущена грубейшая ошибка — конус проставки, входящий в конус кольца, по определению не может ничего компенсировать. Для этой цели в технике используются т.н. сферические шайбы, в которых во внутренний конус одной детали входит сферическая поверхность другой. В ответственных случаях поверхности подкаливаются и даже полируются. Сфера имеет возможность повернуться в конусе и за счет зазоров компенсировать неточность изготовления. В нашем же случае конус в конусе (да еще с рисками от грубейшей обработки) вносит еще больший перекос при движении ствола, что и отмечают многие читатели. Поэтому приходится переворачивать другую шайбу плоским торцом к разрезной втулке, хоть так уменьшая ее сжатие, т.е. торможение, что помогает отнюдь не во всех ситуациях. Так удешевление производства приводит не только к утрате качества, но и к потере работоспособности.

Еще несколько слов хотелось бы сказать об общем унылом впечатлении от изделия МЦ21-12, начиная с его безрадостного внешнего вида, цитируя одного из наших авторов, напоминающего «оглоблю». О тех, кто его делал, старые люди говаривали — руки бы им поотрывать за такую работу. Но будем гуманны, правда, замечу, пришлось весьма потрудиться, чтобы самому не остаться без рук уже при беглом осмотре этого чуда. Саблевидная рукоятка затвора порезала палец до кости. Рационализация, видно, коснулась даже невинного требования каждой деталировочной форматки — «острые кромки притупить». Внутренняя поверхность ствола напоминает бок шелудивого колхозного мерина — хром струпьями осыпался за снарядным входом (меньше 300 выстрелов!). Наверняка плохо подготовлена поверхность перед электролитической обработкой, да и с толщиной покрытия поработали технологи-«рационализаторы»: чем тоньше, тем дешевле. Обработка многих ответственных деталей, что называется, «из-под резца», то есть по низшему классу, отсюда заусенцы, риски, вмятины, подиры. В отверстиях вентиляционной планки врожденная ржавчина, неустранимая до гробовой доски. Ну а прикладик — это песня! На ВОХРовских карабинах получше будут. О качестве врезки металла в дерево не хочется и говорить, судя по всему, эту операцию выполняли зубилом и кувалдой. Владея МЦ с 1990 года, я на каждой охоте жду от него очередной пакости, хотя в силу характера и надеюсь на русский «авось» — вдруг сегодня пронесет. И это несмотря на то, что оно уже побывало в руках многих хороших мастеров.

Я уверен, что в архивах наших оружейных КБ хранятся превосходные разработки отечественных инженеров, не уступающие, а может, и превосходящие по оригинальности, изяществу и надежности конструкции продукцию известнейших западных фирм. Но они не нужны производителям — в них необходимо вкладывать. А зачем давать, если можно брать? К тому же специфика начальственного мышления такова — «второй Первый нам не нужен». Примером может служить бывший тульский конструктор Попиков с его ставшим легендой «Блазером», выпускаемым уже в Германии. Короче, подставочку из-под ног у нас скорее выбьют, чем за нее заплатят.

Часто защитники отечественных ружей выдвигают убийственный довод — мы, дескать, экспортируем наши ружья, и там ими очень довольны. Надо ли говорить, что привлекательным наш экспорт делают демпинговые цены, позволяющие оценивать их по общепринятому критерию «цена — качество». Но это одна сторона медали. Вторая же — модели за бугор могут идти те же, но ружья совершенно другие. Приведу пример изделий упомянутого завода «Продмаш». Там экспортировали линии по производству фруктовых консервов то ли в Гану, то ли еще в какую африканскую страну. Обеспечивался стопроцентный контроль деталей перед сборкой, включая крепеж. Десятки женщин шкуркой доводили до металлического блеска литые станины перед грунтовкой, шкурили после каждой из нескольких грунтовок и только потом красили. Наружные поверхности механизмов многослойно хромировались и полировались. Проводились многочасовые рабочие испытания.

Увы, но уж так повелось — отечественного покупателя у нас в грош не ставили, не ставят и поставят ли? О ружьях же ненашенских, «заморских» мы поговорим в следующий раз.

Отношение к этим ружьям у меня диаметрально противоположное, чем к нашенским. Естественно, имеются в виду известные фирмы-производители. За бугром технический прогресс происходит с той же естественностью, как смена времен года или отправления здорового кишечника.

Высочайшая культура производства, своевременная модернизация оборудования, внедрение новейших технологий и материалов, квалифицированные кадры, жесткий контроль качества выпускаемой продукции — вот те параметры, которые напрочь отсутствуют у нас. Плюс ко всему — безжалостная конкуренция, поддерживающая тонус, постоянное стремление к повышению точности своих изделий (читай — улучшению технических характеристик) и воспитанная гордость от принадлежности к данной фирме. Все это в совокупности позволяет им выпускать изделия, а не поделки. И любое сравнение нашенских и ненашенских, без тени сомнения, всегда для меня выйдет в пользу вторых. Я имею в виду не только ружья, а все, что нас окружает, — машины и авторучки, одежду и обувь, зажигалки и парфюмерию, инструменты и медикаменты, мебель и бытовую технику, даже колун я предпочту «ихний». Уж какой я был патриот в отношении отечественной жратвы! Гимны ей слагал. Все! Баста! Обучились всему, от чего там уходят. Молочные продукты из «ихнего» порошка, мясо, накачанное консервантами, наполнителями, красителями. Хлеб, мало того что лишившийся национального разнообразия, но одинаково безвкусный, к тому же на второй день зеленеет изнутри. Когда это было? Хлеб черствел, сох, но чтобы зеленеть...

Однако интересней другое, почему далеко не все разделяют мою точку зрения. В середине девяностых годов прошлого века по Москве среди охотников ходила байка, суть которой я приведу. Тут один взял Браунинг-Голд, баксов отвалил немерено, а ствол оказался кривой. Вывод — вот вам и хваленый Браунинг! Отнес в магазин, а там его отшили. Пришлось чуть ли не с братками бабки свои выручать. А вот совсем современная история. Приобрел один охотник свою давнишнюю мечту — тройник Меркель калибра 12×9,3. Птица после выстрела улетает, зверь убегает — сплошное расстройство. Показал высокому профессионалу, и тот определил, что стволы смотрят в разные стороны. Молва, ясное дело, покатилась, и многие злорадно потирают руки, приговаривая: «А вот и хваленый Меркель!» Разве не на руку такие факты патриотам? Разве не служат они вящей славе русского охотничьего оружия? Я охотно верю, что в ружьях были обнаружены столь фантастические дефекты, но не усомнюсь и в том, что они никогда не выходили из ворот означенных фирм. Будь это не так, мы бы с вами не держали на слуху их достойнейшие названия. Да что мы? Они бы выпали из числа мировых брэндов после первого же подобного казуса за бугром.

Но как все же попадает на наши прилавки явная халтура?! Посмотрите телевизор. Вот некоторые сюжетики. Прикрыли подпольный цех, где вьетнамцы в три смены гонят одежду «от Версаччи». Проверили сосиски, якобы солидного производителя, но не обнаружили в них и пяти процентов мяса. Цех в Литве — восстанавливают дорогие иномарки, чуть ли не побывавшие под асфальтовым катком, и перегоняют в Россию. Некто купил тачку (фирму не помню) за 120 000 у.е. Вскоре отвалился руль. В мастерской стали смотреть — отлетела вся торпеда (не из Литвы ли Роллс-Ройсик?). Зайдите на любой оптовый рынок. Спортивная одежда Адидас — мешками, кроссовки Рибок и Найк — развалами, часы Роллекс — ящиками. Цена — «всо по 100 рэ». Вспомните, наконец, нашумевшую историю с бензином в Нью-Йорке — исхитрились же наши разбавлять его водицей. А пользующиеся всемирной славой сигареты Мальборо, Винстон, Кэмэл и т.д.? На всех просторах России их низвели до уровня Памира и Примы. Не за валюту же возить сюда вирджинские присадки, когда отечественной махорки полно. Ну, климат у нас такой и прославленная русская смекалка, а уж душа — загадочней некуда.

К чему я все это? К тому, что ружья не глоток кислорода в атмосфере повального надувательства. Да и западный человек не ангел с крылышками — за бутылку не продастся, а за солидный кусок ...нужно подумать, за очень солидный и думать не надо. К примеру, один из множества возможных путей. Положено на фирме брак пускать в переплавку, а тут оборотистый русский купчина еще и денег за него дает. Это сближает. К тому же и морального урона брэнду такая сделка не нанесет — свободный рынок оружия в России отсутствует, представительства фирмы нет, продажи единичны, назад бракованный товар не примут. Последний момент очень важен, поскольку лишний раз доказывает правильность моих построений. С какой бы стати не взять назад явно бракованное ружье, если на нем нет следов посторонних механических воздействий или доказательств неправильной эксплуатации? Фирме дурная слава ни к чему. Другое дело, оружие приобретено путями неправедными — торговец теряет не только барыш, но и терпит прямой убыток.

Приведу образчик отношения к претензиям покупателей в Штатах, о чем рассказывал мне автор нашего журнала, проживший там больше десятка лет. Купил он какой-то оптический прибор фирмы Сваровски. В инструкции вычитал, что его корпус непроницаем даже для разогретых водных паров. И вот ведь недоверчивая душа россиянина (не в тропики же ехать для проверки) — то ли положил приборчик в кипяток, то ли поварил его в кастрюльке не очень долго. Глядь — обманули сволочи-фирмачи, испаринка выступила на внутренних поверхностях линз. Он, ничтоже сумняшеся, упаковывает вспотевшую цацку и отправляет в представительство фирмы, умолчав при этом о своих экспериментах. А сам горюет, переживает, боится, что раскусят тамошние эксперты его шалости. Ан нет! Через неделю получает новехонький прибор с извинениями за доставленные хлопоты. У них же клиент всегда прав. А вот мой недавний опыт. Купили в «Метро» на какое-то событие около десяти кг охлажденной мясной кулинарии нескольких наименований. Дома случайно проткнул пленку упаковки и чуть не задохнулся от запаха откровенной тухлятины. Ткнул другую — то же самое. И так все до единой. Назавтра поехали сдавать. Менеджеры разного уровня (человек семь) подходили по старшинству и задавали одни и те же вопросы. Не забыл ли я мясо в багажнике авто на ночь. Работал ли мой холодильник. Не отключалась ли у нас электроэнергия. А потом мы с женой в четыре руки заполняли бланки по количеству купленных упаковок. Слава Богу, деньги вернули. Не правда ли, есть некоторая разница?

Термин этот несколько лет назад запустил в оборот известный мастер-оружейник А. К. Посудин, на мой взгляд, несколько погорячившись. Я вовсе не хочу возвращаться к той, уже отшумевшей, полемике, поскольку больший интерес вызывает ее резонанс, который поднял в душах неистовых поклонников отечественных ижевок и тулок прилив бурного патриотизма. Ряд писем наших читателей неоспоримо свидетельствует о сколь святой, столь и наивной вере в справедливость замшелого слогана: «советское — значит, отличное». В числе приводимых ими доказательств собственной правоты обязательный Левша, легендарный «калаш» и плохо замаскированные «мы их шапками закидаем» и «за пояс заткнем». Но самым убедительным, конечно же, был корреспондент, заявивший: «...я никогда не держал в руках знаменитый "голад" (так у автора — В.Ж.), но знаю точно — моя, доставшаяся от деда, ижевка бьет в сто раз крепче». Прихвастнул, наверное, чуток. Может, раз в 95-96? И уже позабытое, однако до боли знакомое: «не ел, не пил, не читал, но... решительно осуждаю». С сожалением можно констатировать только одно: хоть строй у нас и сменился, но качество товаров, во всяком случае ружей, осталось советским, как, впрочем, и мировоззрение многих.

Давайте для дальнейших рассуждений обратимся к академическому определению слова «халтура», хотя каждый наверняка ясно представляет себе его смысл. Малая Советская Энциклопедия (ОГИЗ, Москва, 1931 год) дает следующее определение: «Небрежная и недобросовестная работа, выполняемая зачастую без знания дела». И что же, кто-нибудь может всерьез поверить, что в благополучных странах, не сотрясаемых переворотами и необдуманными реформами, имеющих вековую культуру производства и сложившиеся производственные отношения, возможна терпимость к халтуре? Для этого нужно быть либо слишком наивным, либо излишне напитанным всепобеждающими ленинскими идеями, либо любить выражаться для «красного словца». Пусть недоверчивый читатель на ближайшей же выставке подойдет к стенду с оружием любой иностранной фирмы и попробует пристрастно обнаружить небрежность (недобросовестность) в изготовлении представленных образцов. Кстати, у них не принято готовить экспонаты специально. А потом сравнит увиденное с образцами нашего оружия, почти наверняка выполненное по спецзаказу.

Как явление халтура родилась, укоренилась и разрослась до вселенских масштабов в СССР с его неизлечимым дефицитом товаров, продовольствия, квалифицированных кадров и услуг. В обстановке вечного «перевыполнения» бредовых планов, перманентного вытягивания головы при увязающем хвосте или наоборот. При липовой отчетности за несуществующую продукцию и под аплодисменты «героям» труда, наиболее удачно «втершим очки» руководству. Целые гражданские отрасли выпускали сплошную халтуру. Сельхозтехнику в деревнях начинали ремонтировать со дня получения, а то и просто из двух единиц собирали одну. ВАЗ погнал халтуру со дня отбытия итальянцев, осуществлявших шеф-монтаж оборудования. Последняя моя Нива выпуска 2000 года — ярчайший ее представитель. До нее владел еще пятью моделями — ничуть не лучше. Детали, узлы, агрегаты у всех начинали рассыпаться уже в воротах магазина. Недаром специалисты утверждают, что альтернативой новому ВАЗу успешно может послужить десятилетняя иномарка. О наших ружьях, которые вполне укладываются в приведенное определение, я высказался в прошлой статье, и повторяться нет смысла.

Я не хочу, чтобы у читателя сложилось превратное впечатление, будто бы за бугром нет производственного брака. Вне всякого сомнения, есть. Увы, но без него нельзя работать. Брак, в основном, человеческий фактор, даже если допущен автоматом, который, по мнению многих читателей, не способен ошибаться. Другое дело, что его там не выпускают к потребителю, заботясь о чести своей фирмы. Японцы, к примеру, различают три степени качества своих товаров. Лучшие пускают на внутренний рынок, чуть хуже — в цивилизованные страны, третий сорт — в развивающиеся, нам в их числе. Можно только удивляться столь тонкой градации. Следовательно, все, что не входит в эти три категории, брак. Но мне не приходилось встречаться с халтурой в японских изделиях.

Планы иностранных фирм диктуются спросом на их товары, который может варьировать в ту или иную стороны. Но им и в голову не придет перевыполнять план в угоду хозяйственным или партийным функционерам, теряя при этом качество выпускаемой продукции и доброе отношение покупателей. Желающий заполучить упомянутый «Голланд-Голланд» будет смиренно ждать своей очереди два года, но фирмачи и не почешутся для ускорения заказа.

Таким образом, за бугром нет условий, порождающих халтуру, следовательно, не может быть и ее самой по умолчанию.

Так плохие или хорошие эти забугорные ружья? На вопрос, поставленный в умышленно некорректной форме, ответить нельзя. С регулярным обзором оружейных новинок, появляющихся на нашем рынке, выступает наш оружиевед Дмитрий Копаев. Он подробно разбирает конструкцию, компоновку узлов, проводит сравнительный анализ схожих моделей, дает взвешенную и сдержанную, без эмоциональных всплесков, оценку их работоспособности, параметров, технических характеристик. Таким образом, он вооружает читателя набором необходимых знаний для приобретения того или иного ружья. Моя задача значительно скромнее — высказать мнение по поводу некоторых далеких от объективности суждений, патриотической хулы и особо броских полемических ярлыков. Могу сказать совершенно определенно — любое ружье не лишено недостатков, поскольку к техническому совершенству можно только стремиться, но достигнуть нельзя. Причем любой конструктор, сдав документацию выношенного детища в производство, уже знает, что многое в нем он решил бы по-другому, будь у него еще чуть-чуть времени. И счастье, если ему удается воплотить задумки в следующей модели, поскольку они могут оказаться экономически неоправданными или технологически невыполнимыми. Нужно понимать, что ценность ружья определяется не отсутствием недостатков, которые сами по себе могут быть эфемерными и даже, на другой взгляд, обернуться достоинствами, а совокупностью технических характеристик, использованных материалов и качества изготовления. И, конечно же, в руках владельца ружья обязаны строго обеспечивать технические параметры выстрела, указанные в паспорте, на протяжении гарантированного срока службы.

Я как-то выходил из оружейной мастерской с незнакомым молодым человеком. Только что мы оба выслушали весьма нелестный отзыв мастера о ружье известнейшей фирмы. Неудовольствие вызвала всего-то одна деталь, которую он бы сделал более прочной. В доказательство своей правоты мастер вынес заготовку ложи к какой-то модели Ижа, сказав, что взял для себя и нисколько не жалеет. Мой спутник был явно расстроен, оказывается, он хотел приобрести себе именно раскритикованное ружье. Я посоветовал ему съездить на стенд в Кузьминки и поговорить там с именитыми стрелками, включая олимпийского чемпиона, владельцами таких ружей и, в частности, «прослабленной» детали. При их огромном настреле выявилась бы любая слабина в конструкции. Нельзя же доверять мнению пусть мастера, но не подтвержденному хоть каким-то опытом. К тому же мастера, это общеизвестно, ревниво и небеспристрастно относятся к чужим изделиям, с большим удовольствием обнаруживая недостатки, нежели отмечая достоинства. Может, поэтому и предпочитают изделия собственного производства, осознавая за собой умение сделать из ...всего конфетку. Даже из отечественного. Именно поэтому и равняться на них простым смертным не следует...

У меня в пользовании два ружья — «Вальтер» 1933 года и МЦ 21-12 1990 года. Я никогда не оскорблю своего старичка сравнением с недобрым молодцем, как не сравню друга детства со случайным собутыльником. А обидно, что не доживу до времени, когда можно будет действительно выбирать ружья из нашенских и ненашенских, а не останавливаться на ИЖе или ТОЗе из-за нехватки средств.

В. Жибаровский

"Охота и Рыбалка XXI век № 1,2 - 2008 г."